21 число Месяца Сева, 11:57 утра

Мирили прибыла к подземелью около полудня. Вход охраняли две алых фигуры. Толковать Мира с ними не стала – алые мантии по волшебству окрасились в кровь. Обладатели мантий полегли лицами в пыль, как два поверженных исполина.
Дверь в главный зал оказалась запечатанной заклинанием. Мирили не стала тратиться на нее, а вышибла заклятьем стену. Под обломками погибло несколько служителей, но данмерке их гибель была только на руку.
…Ее не встречали. В зале царила тишина, рассекаемая монотонным голосом, скачущим от низкого бормотания до однообразных патетических, отрывистых, но не лишенных гармонии фраз. Голос у жреца был резким и бездушным, как лезвие отточенной бритвы. Истинно мерийский голос, коловианский выговор разительно отличался… Таким голосом в равной мере могли обладать и отъявленный убийца, и пророк-безумец.
Ее не встречали… Никто не бросил ни единого взгляда…
Жрец как раз произносил речь. Заметив, что происходит с дальней частью зала, он соблаговолил спуститься с возвышения и пошел навстречу тому, кто дерзнул нарушить покой святилища.
-А, повелитель, это вы, - произнес он с явным облегчением. – Приветствую и благодарю, что почтили наш храм своим присутствием…
-Выродки… - прошипела Мирили, сама не своя от злости. - Где вы своего плюгавца старого держите?
Седобородого старца здесь не было, и данмерка это не просто знала – чувствовала.
-Вы зря так сердитесь, повелитель, - отшатнулся Жрец. – Вы устали…
-От вас, конечно, - сказала Мира саркастически, едва сдерживаясь. – Ответишь, умрешь без мучений.
Все в зале застыли, устремив взоры к разговаривающим. Значительно замерли силуэты фигур, словно статуэтки, сработанные из рдяного камня. Тускло блеснули маски в красноватых отсветах сигильского камня. Жрец глотнул воздуха – и его железная маска издала тягостный сипящий звук.
Пальцы Мирили сжали мерцающий фиолетовый камень амулета.
-Все ты знаешь… Больно вы любите притворяться.
Жрец оказался подвешенным в воздухе, под самым потолком, вертясь на манер акробата из пантомимы. Руки его пытались перехватить незримые оковы, стягивающие шею – безуспешно, все попытки были обречены на провал. Заведомо.
-Его здесь нет… - меру изменил его голос. – Вы его… не найдете... все равно.
-Так где он?!– потеряла терпение Мира. В его случае лучшим решением было бы не испытывать на прочность такую хрупкую вещь, как терпение Мирили…
Прорези маски потемнели.
-Он ищет Свитки.
По залу прошел неслышный сдавленный вздох, сходствующий с ветром над полем. Никто так и не пошевелился, все стояли подобно изваяниям и смотрели в одну точку… Где сидела, склонившись над лежащим Жрецом, данмерка с жестким лицом, скрытым повязкой.
Такое же лицо со знакомыми благородными чертами было и у служителя Дагона, освободившегося от маски. Голубоглазого данмера, что само по себе было величайшей редкостью, полукровки, сына человека и нечистокровной же мерийки…
Ужасно было смотреть на это извращенное, искаженное отражение самой себя. Мира отшатнулась в точности так же, как недавно сделал это Жрец.
-Древние… Свитки, - возвысил голос данмер, жадно вдыхая воздух. – Тебе уже не нагнать его. Уходи.
-Прежде я вас всех здесь к праотцам отправлю, - отозвалась Мирили.
-Какая же ты все-таки несговорчивая дрянь… Я же все сказал. Или, может, тебе просто нравится убивать тех, кому не по силам противостоять тебе?
-Замолчи, - судорожно, с яростью выдохнула Мира: ей было неприятно слушать посмевшего обвинить ее… Кем бы он ни был…
…Глаза данмера застыли безжизненным голубым стеклом, откатилась набок голова. Окрасился в алое весь главный зал. Кровь чертила в пыли свои пути, рисовала карты никому не известных дорог, ручейками омывала вековые каменные плиты, теплыми волнами касалась сапог той, кому не суждено было согреться. Мирили не торжествовала. Она даже не получила удовольствия от убийств мерзавцев, ей просто было все равно.
…Очнувшись, Мирили тяжело поднялась. Страшно болела голова, виски раздирали стальные когти, тускнело сознание… Западня захлопывалась.
…В зале витали ароматы курений; стояла удушливая, приторная завеса благовоний. Благовония пронизывали все тонкими вязкими связями. Струились, перетекая по жилам… Заманивая, опутывая дымным кольцом-петлей…
Улыбка удачи померкла. Мирили все-таки поймали, вроде как в капкан. Она больше не была властна над собой – в этом крылась ловушка. Она будто тонула, захлебываясь, все глубже проваливаясь в мутную воду… В сон, в небытие, в забвение…
…С анфилады колонн над статуей Принца Разрушения смотрели вниз, усмехаясь, двое в алых мантиях.