22 число Месяца Сева, 01:16 (ночь)

Замызганную, со следами побоев, тощую как прут девчонку лет четырнадцати нашли возле форта. Увидев приближающихся людей в алых мантиях, она сделала попытку к бегству, запорошив подходящих огнешарами, но улизнуть не смогла, остановило заклинание паралича. У девчонки, несомненно, были неплохие задатки к магии…
…Имперка отмалчивалась. Должно быть, была дочерью какого-нибудь мелкопоместного, не желающей мириться с браком или решившей попытать счастья… Счастья ей пришлось повидать изрядно, и синяки на руках ясно об этом счастье свидетельствовали. Если только Рума могла разговорить ее, она в таких делах мастер…
Рума была старшей по рангу жрицей в этом святилище. Как она могла добиться такой неслыханной милости, не знал никто. Неизменно любезная и мягкая в обхождении, Рума умела вдохнуть жизнь в неживое, в мраморные колоссы, в камни, умела касаться чужих душ чуткими, осторожными пальцами ювелира…
…Девчонка заговорила на удивление быстро, не пришлось даже тревожить жрецов. Скомкано ответила на пару вопросов; выяснилось, что ее поймали на горячем. Она воровала и занималась жульническим ремеслом уже довольно давно, в чем стыдливо и призналась... Помявшись, девчонка поинтересовалась, нельзя ли остаться здесь ненадолго, и ей ответили согласием, да еще и предложили вступить в орден, взяв торжественное обещание, что красть больше не будет. Обрадовавшись, по-видимому, такой неслыханной удаче, имперка впервые улыбнулась…
Если бы только служители знали, что таилось под этой улыбкой…
…Тусклый огонек свечи на столе слегка колыхался. Тяжелыми черными провалами лежали тени в главном зале, то принимаясь плясать, как крылья огромных бабочек, по стенам, то на время оставаясь притворно спокойными и недвижимыми. Из недр теней взирала жрица в алом, царственного вида. Высокомерным изгибом улыбались губы, в искрящихся медовых глазах плавали огненные отсветы. Тонкая кожа отливала белым золотом; руки усыпали кольца и перстни, браслеты, неясно поблескивающие драгоценности…
Пригласительный жест, заученный годами… Такой же неизбежный, как и извечно натянутая маска на лице Миры.
Мирили села на холодный, могильно холодный камень, заслужив улыбку. Холодную каменную плиту, как дверь склепа или кладбищенский монумент…
-Рассвет разгорается; вот ты и здесь, дитя. Я Рума. Видишь ли, нам приходится удваивать бдительность… Когда не знаешь, успеешь ли защититься от удара исподтишка, клинка тумана, другого не остается. Наш враг не оставляет нам выбора. Владыка Дагон благоволил матери этой данмерской дьяволицы, а в развивающееся дитя вселил часть души демона, которую при переносе в этот мир пришлось разделить…
Обладая силой могущественного демона и черпая магию из демонического Источника, она… потеряла свою смертность. Впрочем, нам ничего не стоит свергнуть ее, ибо с нами есть знание...
Приходится им удваивать бдительность… Так чего же тогда эти твари открывают двери перед убогими?!
-То есть ее можно убить? – Мира как раз подошла к вопросу, который очень сильно ее интересовал… Очень. Она незаметно облизнула губы, алкая узнать ответ.
-Смертные становятся творцами, а творцы - смертными. Костям Колеса надобна плоть, сие есть наследие человечества, - жрица, по всей видимости, привела цитату из какой-то книги по памяти. – Почтенный рыцарь Сервиус ищет  Древние Свитки, повествующие о некоем Посохе... Я упоминаю Посох потому, что ничто другое не способно принести ей смерть. Данмерка принадлежит древнему роду, ее ближайшие по отцу родичи из некогда существовавшего Дома Моры.
Темные времена настали. Новый посвященный накрывает свою жизнь неизбывной тенью, ибо мы не в силах защитить его: опасность укрывает каждого из нас, как и любого из живущих. Вступишь ли ты в наш орден, дитя? Встанешь ли в числе восходящих к Нумантии-Свободе? К звездам, противным мраку?
-Конечно, госпожа Рума, - откликнулась Мирили, усмехнувшись мысленно. Нечасто, ох, и нечасто услышишь такие расточительные похвалы в свой адрес… - Я буду рада… служить.
-Сестра Рума, - снисходительно поправила альтмерка, мягко улыбнулась. – Обряд посвящения пройдет завтра, и завтра мы с тобой станем друг другу родными сестрами, распив красного пития во славу нашего Лорда.
О каком "красном питие" говорила Рума, Мире лучше было не знать, да и знать она не желала. Мирили уже располагала необходимым, и этого знания ей было вполне достаточно…
Ее отпустили тем же королевским жестом. Скамповы высокие эльфы…
Две служительницы-имперки занесли ей кадь для омовения, полотенца и душистые масла. А неплохо псы живут, отметила Мира про себя, хорошо устроились… Опустившись в теплую воду, она вовсю предалась блаженству, которое и мнилось ей теперь чем-то недозволенным, запретным. Но, в конце концов, ее труды стоили минуты безмятежной расслабленности?..
Комнатка красотой не поражала. С минимумом удобств, как в Санкр-Торе, разве что взгляду на чем есть задержаться – над кроватью висело полотно с символическим изображением восходящего солнца на алом фоне.
Омывшись и приведя одежду в должный вид, Мирили распустила волосы. В совершенной темной синеве промелькнули новые нотки – серебро первых седых прядей. Мира безрадостно усмехнулась. Разве эльфы могут седеть? Не человеческая ли кровь давала о себе знать?
Должно быть, и уморительно она будет выглядеть через пару тысяч лет… Если, конечно, до того не утратит свой облик… Ссохшаяся, как сухарь, старуха с немощным телом – кровь предков, несомненно, наложит свой отпечаток…
…А может быть, причина в усталости. Слишком сильной усталости…