12 число Месяца середины Года, 14:15 (день).

Рука сама собой ложилась на рукоять покоившейся за спиной "Немезиды". У Мэтью было странное предчувствие насчёт этого поручения. "Некими dho'ine", как выразился наниматель - ещё бы понять, откуда пришло это странно слово и что оно значит - могли оказаться кто угодно: от выводку крыс или компании скуумовых накроманов до отряда даэдр или некромантского шабаша. Но вот окружающий пейзаж будто бы нарочито говорил - успокойся, всё пройдёт спокойно, тихо и красиво, просто лучше не бывает, сложностей не будет никаких: солнце светило ярко, ветер забирался в волосы и колыхал их в такт многочисленным травам, где-то вдалеке блеяли овцы, а работники на винодельне возились с почвой, дабы плодородная коловианская земля могла через несколько месяцев дать прекрасный урожай винограда. Успокаивающая пасторальная идиллия... Вот только головоногая проекция интуиции в душе, что скреблась когтями о сердце и сдавливала щупальцами лёгкие, не давая вздохнуть полной грудью, была категорически не согласна со всей этой идиллией. Она прозрачно намекала на то, что на таком, с виду, пустяковом, заданьице и головушку-то можно положить. Думать об этом не хотелось - хотелось задушить тварюгу её же собственными щупальцами, чтобы она визжала и хрипела, но прекратила будоражить мозги такими мыслями, но последние уже нашли лазейку через которую можно было пролезть в сознание и устремились туда нескончаемым потоком, аки туча злобных зерриканских мух, что нашла дырку в полотне шатра и теперь каждое из мерзких насекомых неситово хотело первым забраться в нос одного из тех, кто сидит в этом шатре, дабы отложить в яйца, да поглубже... Бывший стражник сильно пожалел, что не взял с собой ничего из спиртного - градус, ударив в голову, мог бы прекрасно подействовать на мозги, выбив из них к боэтовой матери всю дурь, страхи и беспокойства. Как говорится: пьяному - море по колено. А Мэту, почему-то, всегда везло именно в состоянии "подшофе"... Причём отнюдь не только в охоте. Пару раз даже получалось даже обыгрывать в покер заезжих шулеров, причём - чуть ли не раздевая последних до нижнего белья. При всё-при том, что играть в карты парень не умел ну вообще никак... По крайней мере - на трезвую голову. Да и вообще, под хмельком Мэт становился смелее и, если такой эпитет будет уместен, брутальнее - на спор мог сделать то, на что трезвым бы не пошёл даже за десять тысяч септимов. Жаль, что на утро за героизм приходилось расплачиваться похмельным синдромом... Будь воля бывшего пьяницы, он бы стал пьяницей перманентным, то бишь - всегда пьяным, постоянно. Мэтью не видел в такой жизни ничего плохого - по крайней мере, для себя. А чужое мнение его, как и многих других, не интересовало ни капельки: пускай эти недотёпы думают себе в своих котелках что угодно о чём угодно, главное - чтобы не мешали и не начинали компостировать мозг своими суждениями. Мораль переменчива, как и нравы - жутко переменчивая штука. Сегодня хорошо это, а плохо - то, завтра - наоборот, а послезавтра - вообще без пинты-другой не разберёшься. А выпивка - она вечна. по крайней мере - её бесконечно много. Обычно, в трактирах и тавернах всех мастей. И не кончится она, по сути дела, никогда - ну не верил Мэтью, что в этом мире хоть когда-нибудь переведутся любители принять на грудь - "для настроения и рывка", как выражались сами заядлые выпивохи. Пиво, вино, виски, эль,  мацт, шейн, суджама, графриш, баджукай, бренди, медовуха, самогон в конце-то-концов - все они стали настолько... органичными вещами в существований разнообразных обществ, что без алкоголя было просто никуда. Это было бы равносильно тому, как если бы взять и выжечь факелом посередине огромной шедевральной картины здоровенную дыру - глупый поступок как-бы-самоубийцы. Только вот если в случае картины убивать идиота стали бы интеллегентные любители искусства, то в случае с напитками по душу вандала пришла бы толпа разъярённого мужичья, разной степени трезвости - от "в дым" до "где это я... или не я это где?..".
Впрочем, путь до условленной шахты занял мало, очень мало времени - меньше, чем рассчитывал бывший стражник. Деревянная дверь, которая худо-бедно прикрывала вход. Мэт попытался открыть её, но гнилой кусок дерева, вместо того, чтобы хотя бы с жутким скрипом отвориться и хлопнуться о стенку проклятой - возможно, во всех смыслах - шахты... просто упал с петель, огласив темень каверны грохотом и треском. Мечник выругался про себя - нагоняющая страх ментальная зверюга язвительно хихикала у него в голове, уже вовсю оплетая мозг. Сплюнув и сделав ещё одну попытку выкинуть гадину на мороз - ну или хотя бы в дальние задворки сознания, Мэтью обнажил меч и двинулся в темноту. Впрочем, блуждать в таких условиях ему не пришлось - практически у самого входа нога уцепилась за что-то мягкое, чуть не спровоцировав падение меченосца на холодный и сыроватый песчаный пол шахты, которую солдафон уже успел возненавидеть. Нагнувшись и осторожно ощупав рукой неизвестный предмет, Мэт понял - вроде как сумка. Из тех, что носят с собой эти посыльные и таскают в них уйму писем. В сумке было что-то... Палки-не палки - в темноте что-либо разглядеть было решительно невозможно, и хороллец не нашёл лучшего выхода, недели вынести сумку на свет... И какова же была его радость, когда "палки" оказались самыми натуральными факелами! Порыскав по боковым карманам, бывший стражник нашёл ещё и кремень, а также пару зелий и небольшой кошелёк - впрочем, по виду, монет в нём было довольно много. Высыпав содержимое чужого кошелька в кошелёк собственный и закинув зелья в походный мешок, парень чуть провозился с кремнем и факелом и, когда вожделенный огонь был всё-таки заполучен, двинулся обратно в шахту - которая, к слову, при свете стала по-приветливее... Но не сказать, чтобы уж намного.
Перекрытия провисали, с потолка об песчаный пол капелью разбивались капли воды - даром, что не пещера! Причём, соответствуя названию, пещерка действительно казалась если не проклятой, то уж точно покинутой и забытой всеми богами: то тут, то там виднелись сети паутины, старые ящики были продырявлены и сгнили, да и холодновато было здесь... Хорошо - не было никакой нечисти. Однако же, это всё было плёвым делом: оказалось, что идти с сумкой на плече, а также здоровенным - по меркам сиродильцев - факелом и полуторным мечом - пускай и прекрасно сбалансированным - в руках было дико, практически до жути неудобно. Мэт уже по меньшей мере трижды упрекнул себя в том, что не спросил у странного нанимателя - сколько же он заплатит за всё-про всё... Парень понадеялся, что оплата будет приличной, иначе он этого картавящего индюка в бараний рог скрутит... Только вот надо будет для начала опохмелиться, а за ним не застынет. Но всё же, проклиная чёртов факел, хороллец наловчился держать весь багаж в руках, и даже ловко сжигать путину, коварно лезшую в глаза и обрубать растяжки на полу, которые не пойми как не сгнили! Хотя выглядела верёвка довольно новой, видимо - поставили недавно и проходил здесь какой-то чрезвычайно низкорослый народец. Босмеры-бандиты?! Нет, вряд ли - следы были не похожи... Сапоги, судя по последним, были слишком массивными - в таких бы лесной эльф утонул и не смог бы сдвинуть бандуру от обувного производства с места. Мэт нагнулся и приблизил факел ближе к отпечатку на песке - судя по следу можно было разобрать, что владелец обуви был довольно кряжистым, но главное - проходил сравнительно недавно, не более 12 часов назад - след был свежим, но слишком отчётливым и вдавленным - даже для свежего. Такие следы оставляют либо тучные, либо кряжистые люди... или нелюди. Нервно взглотнув, Мэт продолжил свой путь - по пути всё так же не встречалось ни единой живой души. Каверна начала делать повороты, но Мэт ориентировался по следам - такое чувство, что оставивший их как раз перед этим походом хорошенько напился. В лесу так следы запутает не каждый заяц, причём запутаны они были не с какой-то определённой целью и танец тоже не напоминали - напоминали именно что походку пьяницы. А из боковых коридоров начали виднеться такие же "пьяные" цепочки следов - кто шёл в одиночку, кто в компании из двух-трёх персон, а кто - с какой-то... телегой? Как бы то ни было, все отпечатки следов ботинок были очень и очень похожи и шли по одному и тому же коридору, который тем временем, начал уходить ниже, а пол его стал каменным.
Новый длинный извилистый коридор привёл Мэта в большую залу, в центре которой был разведён большой, очень большой костёр. Вокруг него были расставлены простые, сколоченные на скорую руку деревянные табуреты и палатки, полотно которых было изготовлено из какой-то странной грубой ткани, более всего напоминавшей мешковину.  Слева была навалена большая куча разнообразных ящиком, мешков, коробок, футляров... Всего не перечесть. На самом верху находился небольшой красный ящичек с рунами на нём - из всего набросанного багажа только он подходил под туманное и расплывчатое описание "очень важного п'гедмета". Факел погас и Мэтью возблагодарил в мыслях за это Дибелу - благо как раз стали видны хоязева лагеря. Это было низкорослые кряжистые и смуглокожие существа. В большинстве своём - лысые. У некоторых имелись причудливые бороды, у парочки - шевелюры, вот только волосы и растительность на лицах этих... гномов - другого названия для невиданных доселе гуманоидов Мэтью не придумал - была какая-то серовато-белая, у некоторых в волосах проглядывались голубоватые или фиолетовые полутона... Доспехи были в большинстве своём кожаными, но какого-то особенного покроя - не чета тому шерпотрепу, что можно было найти в Сиродиле. Да и оружие качественее... Но больше всего странностей было в их речи...
- Макджук, а ты уверен, что это дело проканает? - спросил один из дуэргаров - как их ещё называли в Фейруне - лысый, но с небольшой козьей-"бандитской" бородкой, несколько узкоглазый и худолицый у своего старшего, по всей видимости, товарища - тот гном имел длинную белую бороду и шевелюру до половины спины. - Мне как-то не хочется попасться Тетрасу на мушку...
- Да успокойся ты, Балгуст! Клянусь бородой Морадина - ты трусливая ошибка пьяной окушерки-йоклолот, а не контрабандист! Какой демон тебя сюда потянул, скажи на милость, а?! - рявкнул Макджук своему напарнику ответ. - Если трясёшься так за свою шкуру - дуй обратно в свой грёбаный Уотердип не мешай взрослым дядям заниматься настоящим серьёзным делом!
- А ну заткнулись оба! - гаркнул ещё один дуэргар - тот был абсолютно лыс, но выглядел более матёрым, чем все остальные. не факт, что не вместе взятые. - А то своими пререканиями распугаете весь фарт, а с ним и прибыль, недобитые вы калимшанские шлюхи! Если этот засранец Самсон нам не поимел ещё в Киркволле, то толкнув тот, особый товар, мы разбогатеем один чёрт что этот ваш Воло или как его там со своими бумагомарательствами! А сейчас не мешайте мне считать, собачье подзаборное!
Мэтью с упоением наблюдал за развернувшейся перебранкой - эти, совершенно чуждые империи существа говорили на чистейшем тамриэлике! Впрочем, удивление не помешало ему сосчитать примерное количество этих, как оказалось, контрабандистов - трое у костра, двое у ящиков, один у одной из палаток... Но во о чём забыл бывший стражник, так это о том, что руки, продолжительное время держащие факелы, имеют обыкновение уставать и, если эти факелы не перемещать куда-нибудь в другое место - ронять эти самые факелы. Чего и требовалось ожидать - факел с истинно-деревянным грохотом стукнулся о каменный пол.
- А ну цыц! - ещё один гном, со странной бородой, заплетённой у самых корней в 5 косичек, вынул из ножен свой дилнный меч из какого-то красного металла. - Тут, кажись, кто-то есть... - бандит перевёл взгляд на тихо ругающегося под нос и выходящего из спасительной тени коридора Мэта - тот уж понял, что бежать бессмысленно, а этих головорезов он как-нибудь, с горем пополам, да порубает. - Вон он! Руби его, парни!
По-удобнее перехватив свой полуторник, Мэтью рванулся вперёд и разрубил на двое одним вертикальным ударом снизу-вверх ближайшего дуэргара, который стоя спиной к входу и до которого окрик только-только дошёл - рука мерзавца только начала тянуться к кистеню, что висел на его поясе. Остальные пятеро оказались не такими апатичными, поэтому сразу же бросились на наёмника. Аккуратно отведя первый удар, нанесённый ему гномом с длинным мечом, хороллец метким пинком откинул его назад, на товарищей, чем дезориентировал парочку из них и выиграл для себя время для того, чтобы укрыться за ближайшим валуном - тот дуэргар, с импровизированным ирокезом на голове и арбалетом в руках, впустил стрелу - карро просвистело аккурат на том месте, где ещё мгновение назад стоял Мэт.
Двое из гномов - лысый "счетовод" с булавой и ещё один, с простецкой дубиной, попытались зайти с двух сторон, что, конечно, было отнюдь не лучшей идеей - "счетоводу" Мэтью врезал эфесом по темечку, проломив голову, а дуэргара, постриженного "под горшок", ударом ноги в голову заставил прогнуться назад, после чего перерезал горло. Хорошо, что валун был достаточно большим и закрывал все эти смертоубийства от зоркого глаза арбалетчика - по звукам, не было даже намёка на карро. Парень поднял откатившуюся в сторону дубину, взвесил в руке... Тяжеловата, но авось долетит. Наймит подполз к краю валуна, выглянул украдкой - арбалетчик стоял во весь рост, даже не думая прятаться за какими-либо укрытиями - если бы у Мэта был с собой лук или арбалет... Но тяжёлая палка, которой пользовался убитый гном как дубиной, тоже вполне сойдёт. Молниеносное движение вверх, замах, бросок... Как потом увидел бывший стражник - дубина врезалась в лоб контрабандиста и он, повинуясь взвинченным рефлексам, машинально нажал на спусковой крючок арбалета - стрела прошла в глаз одного из оставшихся гномов.
Итого - осталось двое... - думал наёмник, мчась на всех парах к арбалетчику. - Точнее - один. - докончил он мысль, проткнув "Немезидой" грудную клетку ублюдка. Извлекая меч, он походя развернулся к последнему гному - мечнику... Тот, сократив дистанцию, сделал два косых удара, пытаясь зацепить бока противника - на большее роста не хватало - но натолкнулся на клинок Мэта, который в долгу не остался - обрушил мощный удар сверху вниз на голову споерника. Дуэргар успел отпарировать и тут же нанёс размашистый удар с разворота, целясь в колено. Хороллец перебил удар, заставив гнома выронить меч из загудевших от столкновения клинков рук и проткнул его живот, после чего, резко вынув меч из брюшной полости супостата, отрубил ему голову.
...Оттирая клинок от гномьей крови, Попрус решил по-лучше рассмотреть ту красную коробочку. Толщиной она была не велика, шириной - в четверть метра, длинной - в половину. Сняв крышку, наймит увидел, что в коробочке рассыпан розовато-красный странно пахнущий порошок. Благоразумно решив, что такое не следует пробовать на вкус - вдруг какой-нибудь сильнодействующий наркотик заморский, на который человек подсадить - да как два пальца об диральд разбить - солдат закрыл коробочку, закинул её в сумку с факелами, вернул "Немезиду" в ножны и, уже с зажжённым факелом, двинулся на выход. Эта коробочка обязана была быть нужным нанимателю товаром. Иначе быть не могло.